С момента появления Homo sapiens в его сознании фиксировались явления и объекты природы, их динамика и существующие между ними причинно-следственные связи. Особенно большое значение имело запечатление в сознании события «действие - результат».Не входя в детали логического мышления первобытного человека, следует подчеркнуть, что в тот далекий период впервые появилась дифференциация в логике бытия. Человек все еще ощущал себя частью, элементом природы и переносил некоторые характеристики своего самосознания на нее, отождествляя ее с человеком, но в то же время он чувствовал себя отличным от природы и наделял ее функциями, которых не было у человека.В сознании доминировало ощущение зависимости от окружающего мира как источника удовлетворения потребностей, прежде всего в питании, и как источника опасностей, угрожающих жизни человека. В картине взаимоотношений человека с природой преобладали отношения типа сильный-слабый, дающий-берущий и т. п. Слабость человека, его зависимость от природы, отразились в появлении представлений о добрых и злых силах природы, в их очеловечении, а динамика природных явлений объяснялась поступками богов, олицетворяющих природу.Это и привело к появлению первичного экологического сознания в его мифологически-религиозной форме. Для этого сознания очень важно, что существовали боги-объекты и боги-отношения. Развитие общественных отношений, особенно связанное с включением в систему потребления, помимо собирательства и охоты, скотоводства, а позже - земледелия, внесло в экологическое сознание принципиально новый элемент - возможность воздействия на природу, вначале пассивное, а затем и активное изменение экологической среды.
Другой важной вехой в содержании экологического сознания явилась вызванная практической необходимостью, а также, вероятно, развитием мозга возможность формирования связей (на основе отражения конкретных ситуационных связей) с более высоким уровнем абстрагирования. Это позволило объяснять неизвестные явления известными и включить в экологическое сознание способность прогнозирования более комплексных процессов, чем простая суточная или сезонная периодичность природы.В этом отношении показательными являются данные, полученные при анализе наскальных изображений (особенно некоторых рисунков в пещерах), когда более древние тотемные изображения, близкие к естественному прообразу (например, мамонт, бык), постепенно теряли натуральные черты и заменялись абстрактным символическим изображением. Абстрактное понятие (рисунок, слово) становилось тождественным своему природному прообразу.
Религиозные воззрения, предполагавшие полную зависимость человека от божества и исключавшие любую возможность взаимодействия Бога и человека, стали допускать диалог, основанный на простейшем принципе купли-продажи типа религиозных жертв.В процессе исторического развития накапливался не только опыт общественных отношений и потребительских связей с природой, но и опыт взаимодействия с изменяющимися природными условиями, прежде всего климатического и погодного характера, переживания изменений катастрофического характера, изменения флоры и фауны в результате намеренной или спонтанной интродукции скота и растений. Существенно то, что это уже был не опыт рода или племени, а опыт этноса, народа.В этом отношении представляется важным для понимания эволюции экологического сознания провести анализ некоторых исторических данных, характеризующих поведение масс людей в ответ на такие изменения природной среды, как сдвиг материковых линий, изменение климата, ландшафта, природные катастрофы.
Пожалуй, наиболее ранние сведения и предположения о поведении людей в результате изменений природной среды относятся к восьмому тысячелетию до нашей эры, когда огромный ледник, покрывавший Северную Европу и Азию, стал отступать к Арктике. Уход ледника, с одной стороны, открыл для человечества новые, пригодные для освоения площади, а с другой - вызвал водный дефицит в районах, где прежде имелись реки и озера. На месте нынешних североафриканских пустынь находились богатые растительностью степи и леса, текли полноводные реки, был очень разнообразен животный мир, что подтверждают знаменитые фрески Тассилин-Аджер.Появились регионы, которые не могли обеспечить проживание человека, поэтому возникла необходимость перемещения людей либо на территории, освободившиеся от ледника, либо к местам, где протекали большие реки или сохранились родниковые источники воды, т. е. на восток и на север.Такая ситуация не могла не отразиться на экологическом сознании человека. Для мигрирующих народов новым в экологии были незнакомые растения и животные, изменившиеся условия кругооборота природы, иные биоценозные связи. Для людей, остававшихся на прежних местах проживания, возникла необходимость перестройки старых связей с природой.Для тех и других наиболее важным было то, что в экологическое сознание вошел элемент активности.
Наряду со старыми, привычными формами пассивного принятия элементов природы все чаще и настойчивее возникали мотивы выработки активных мер поддержания приемлемых форм взаимодействия с природой либо активных мер преобразования в интересах человека тех природных явлений и процессов, которые по тем или иным причинам оказались непригодными для жизни.Для экологического сознания оставшегося населения стала характерной концепцияограничения с различными правилами, предписаниями и табу, которые позволяли обеспечить проживание человека при проведении некоторых природоохранных мер, вначале пассивного характера. Элементы такого отношения сохранились до нашего времени, например нормы поведения бедуинов, туарегов и других племен, населяющих оазисы в пустынных районах Африки и Аравийского полуострова.Экологическое сознание мигрирующих этносов было направлено, с одной стороны, на приспособление к новым условиям, что означало ломку старых представлений и правил поведения, а с другой - на сохранение некоторых элементов отношения с природой, которые были характерны для их родины. Пожалуй, наиболее ярким доказательством этого второго аспекта экологического сознания является совпадение путей распространения культурных растений с путями миграций народов. Особую роль в экологическом сознании мигрировавших народов играла пассио-нарность, о чем будет сказано далее.
По-видимому, изменение климата сыграло особую роль в формировании экологического сознания, поскольку здесь впервые в очень большом объеме вместо прежнего, преимущественно суммарного, накопления знаний произошла перестройка многих исходных позиций экологического сознания у людей, населяющих места с меняющимся климатом. Способность к перестройке образа жизни оказала огромное влияние на зарождение и развитие древних обществ. Для некоторых племен перемена'климата оказалась в итоге губительной, например для народов Южной Мавритании, где под натиском пустыни погибла развитая земледельческая цивилизация, о чем свидетельствуют археологические раскопки П.Мансона. В то же время, по мнению ряда историков, египетская и шумерская цивилизации возникли в результате активных экологических преобразований, осуществленных племенами, покинувшими из-за ухудшения климата афро-азиатские степи.Нарушение ранее существовавшей структуры отношений человека и природы, отражавшихся в экологическом сознании в виде гармонии, и необходимость противостояния неблагоприятным факторам природы, отказа от старых установок, выработки новых и при миграции, и при жизни на старых местах оседлости привело к качественно новым характеристикам экологического сознания, в котором наряду с охранительными, ограничительными компонентами появились компоненты созидательные.
От осознания перемены климата и до понимания возможности его изменить или противопоставить нечто этому изменению экологическое сознание должно было совершить огромный количественный скачок.Активное противопоставление себя природе - принципиально новая характеристика экологического сознания, достигшая, однако, предельной гипертрофии в некоторых современных экологических течениях и превратившаяся в негативную характеристику в других экологических концепциях.Экологическое сознание, отражая изменения климата и его связь с продуктивностью скотоводства и земледелия, было направлено прежде всего на сохранение необходимого режима, главным образом водоснабжения, и на выявление периодичности циклов климатических характеристик, знание которых необходимо для получения устойчивого урожая
.В Древнем Египте, где вся жизнь была связана с Нилом и зависящими от него ирригационными системами, проблема прогнозирования сроков полноводья, объемов ожидаемой воды и характеристика микроклимата для различных орошаемых посевов имели первостепенное значение, и в экологическое сознание вошло убеждение, что возможно направленное вторжение в природные процессы, преобразование и формирование новых микроклиматических условий и, что очень важно, представление о наличии связи между микроклиматом и макроклиматом, позволившее подойти к пониманию макроклиматической структуры и ее динамики. Это в принципе означает, что появилось научное экологическое сознание, направленное на решение ряда практических проблем. Начиная с постройки систем ирригации, позволивших египтянам удобрять посевы илом и орошать их нильской водой, экологическое сознание заложило основы практической астрономии и геодезии.Регистрация и анализ циклических изменений в природе и зависимость благосостояния от этих циклов позволили включить в научное экологическое сознание еще одну очень важную характеристику - способность предсказывать изменения. Вследствие этого стало возможным использовать во благо ожидаемые изменения или же заблаговременно обеспечить защиту от этих изменений и их последствий.
Л.Н.Гумилев обосновал в историографии очень интересную концепцию пассионарности, пассионарного поведения общества. Согласно концепции Л.Н.Гумилева, пассионарность - это целенаправленное напряжение, целенаправленная, энергичная, инициативная деятельность ядра общества, увлекающего за собой большинство его членов. Нет сомнения, что одной из составляющих пассионарности является экологическое сознание, характеризующееся возможностью предсказания динамики природы, т. е. наличием плана действий.В связи с этим возникает весьма интересный вопрос: не является ли миграция результатом плановых пассионарных действий, инициированных экологическим сознанием. В своей работе «Этногенез и биосфера Земли» Л.И.Гумилев пришел к выводу, что двумя наиболее существенными факторами, влияющими на этногенез, являются хорономический (ландшафтный) и исторический.Исследуя изменения природной среды в IV-Х вв., связанные с перемещением пути циклонов на север, в лесистую зону Евразии, Л.Н.Гумилев отметил, что они вызвали ряд переселений народов. Оказавшись под угрозой затопления водами Волги и Каспия, хазары стали заселять Нижний Дон. Карлуки переместились с Балхаша в среднеазиатские оазисы, печенеги перекочевали от Аральского к Черному морю, гузы двинулись к Уралу и Эмбе. Такая ситуация интересует нас потому, что эта вызванная природными факторами миграция и связанные с ней изменения природного ландшафта, условий жизни на новых местах обитания по-разному сказались на судьбах народов. Некоторые из них, для которых было характерно ригидное экологическое сознание, не смогли найти необходимого адекватного ответа, не были готовы настолько изменить свои отношения с окружающей средой, насколько это было необходимо для выживания в пределах данного природного окружения и окружения своих "исторических соседей. В результате эти народы практически исчезли с исторической арены - и хазары, и печенеги, и карлуки. Гунны в Западной Европе, монголы на территории Древней Руси, несмотря на огромное военное превосходство, не смогли изменить характер своего экологического сознания (например, монголы не смогли отказаться от пастбищного скотоводства в лесистой Руси) и оказались неспособны к полноценному существованию, потеряв все свои завоевания.В то же время, если люди перемещались в районы с экологической ситуацией, схожей с той, которая была на оставленном месте, или если народу удавалось изменить содержание своего экологического сознания, миграция проходила успешно. Об этом говорит, например, история Британских островов, Венгрии, где доминировал процесс ассимиляции, и т. п.
Есть предположение, что сложность и комплексность экологических условий на территории исторического Китая потребовали от народов, населяющих эту территорию, огромных коллективных усилий для обеспечения проживания и формирования единого по содержанию экологического сознания. Очевидно, именно это стало одним из поводов формирования китайцев как нации и явилось причиной успешной ассимиляции китайской культурой всех завоевателей, поскольку они стали перед выбором: или принять все компоненты китайского экологического сознания, прежде всего те, которые послужили основой экономики и структуры государственного управления, или погибнуть. Вероятно, не случайно позже в отдаленных районах китайского военного и экономического влияния с отличной от центрального Китая экологией жители сумели сохранить свое национальное самосознание (монголы внутренней Монголии, жители Сицзяна и Тибета).Таким образом, можно сделать вывод, что судьба народа во многом определяется содержанием экологического сознания, его сложностью и активностью.Большое значение в формировании экологического сознания и экологического поведения имели крупные экологические катастрофы. История человечества во многом связана с историей катастроф, многие из которых навечно остались в памяти народа задолго до появления письменности и лишь потом были запечатлены в письменном виде.
Одно из наиболее древних описаний такой катастрофы содержится в Библии и известно как всемирный потоп, когда внезапно разверзлись хляби небесные и лил дождь 40 дней и 40 ночей и покрылись водой самые высокие горы.В настоящее время считается доказанным, что описанное в Библии событие произошло в междуречье Тигра и Евфрата около 5 тысяч лет назад и охватило территорию к северу от нынешнего Персидского залива. Для нас очень важна трактовка этого события в Библии. Дело заключается в том, что в период создания библейских книг в экологическое сознание семитских народностей уже вошло представление о регулярности и периодичности явлений природы и все, что нарушало эту периодичность, оценивалось как результат вмешательства каких-то потусторонних сил. Именно поэтому библейский Всемирный потоп - это результат Божественного вмешательства, наказание за грехи народа.Одна из самых известных катастроф такого рода - исчезновение Атлантиды, некогда могучей державы Средиземноморья. Информация об этом событии содержится в двух диалогах Платона - «Тимей» и «Критий». В результате многолетних исследований историков, геологов, этнографов было доказано, что в основе легенды лежало извержение вулкана Санторин, произошедшее около 3300 лет назад. Извержение Санторина, находящегося всего в 120 км от Крита, сопровождалось сильным землетрясением и цунами, в результате чего была практически полностью уничтожена блестящая минойская цивилизация Крита.В отличие от истоков экологического сознания, связанных с изменением климата, ландшафта и других сравнительно медленно протекающих природных процессов, природные катастрофы не вошли в действенный созидательный компонент экологического сознания. Здесь произошла весьма любопытная метаморфоза.Медленно развивающиеся изменения внешней среды, влияние этих изменений на человека и их связь с избытком или недостатком продуктов потребления, необходимость учета происходящих изменений и, что особо важно, прогнозирования времени начала и конца природного цикла и его некоторых количественных характеристик потребовали расширения объема экологического сознания, изменения его содержания и, конечно, роста форм и способов реализации, т. е. экологического поведения.С одной стороны, все более и более увеличивалась роль научных знаний, хотя говорить о научно обоснованном сознании было еде рано. С другой стороны, сохранялась существенная связь элементов мифологического сознания, которое было связано с различными формами олицетворения сил природы и отношений между человеком и природными объектами и между человеком и обществом. Ирония судьбы заключалась в том, что носителями обеих тенденций в экологическом сознании были одни и те же люди - представители сословия жрецов. Именно поэтому научные знания и основанные на них действия человека и общества Приобрели религиозно-символическую окраску, в которой боль-ввую роль играли наглядность действий и необходимость ритуала купли-продажи по отношении к религиозному символу.
С этих позиций большой интерес вызывает трактовка ряда используемых приемов. Историкам и археологам хорошо известен факт применения египетскими и греческими жрецами различного рода фокусов во время религиозных церемоний. Существует упрощенное, имеющееся даже в школьных учебниках толкование этих действий как жульнических приемов для наживы, укрепления власти или иных корыстных или политических целей. Такие представления были широко распространены в произведениях с ярко выраженной антиклерикальной направленностью и использованы во многих романах и повестях, например в «Декамероне» Боккаччо, а Внимательный анализ экологического сознания и особенностей религиозного сознания позволяет нам не согласиться с этой позицией, признавая, однако, что в ряде случаев был возможен и сознательный обман в корыстных целях, особенно процветавший в, средние века, когда первоначальное мифологическое сознание исчезло, а религиозная, особенно католическая, пропаганда использовалась в целях борьбы за политическую власть. - Для первичного религиозного сознания был очень важен так называемый наглядный символизм. Если Бог был носителем огня, то необходимо, чтобы в олицетворяющем Бога изображении тоже Ожигался огонь как символ того огня, которым владеет Бог. Поэтому важно было то, что огонь зажигался, а не то, как он зажигался. Статуя Бога или его любое другое изображение делались людьми, поэтому всем было понятно, что людьми могли делаться и внешние атрибуты, которые лишь наглядно символизировали «реальные» божественные атрибуты. Одним из доказательств такой трактовки является, по нашему мнению, содержат сохранившихся ритуальных песнопений Древнего Египта, которые объясняют и расшифровывают символы в виде «реальных» божественных функций и действий.Таким образом, первичное объективное научное знание вошло в экологическое сознание в виде теологической концепции, ее образов, норм и предписаний, под которыми скрывались еще не понятые до конца реальные причинно-следственные и иные связи, прикрытые религиозным символизмом.
Другим историческим источником экологического сознания явился вековой опыт взаимодействия человека с природой, который частично вошел в систему религиозного сознания, а частично обобщен в виде традиций, обычаев и примет. Он также был направлен на осознание, понимание имеющихся связей и прогнозирование последствий общения с природой, однако здесь символическая форма была выражена значительно слабее и ведущей была конкретная норма, конкретное предписание.Отражение опыта народа в виде конкретных запретов или указаний по-разному было закреплено в различных религиях. Очень сильна была конкретика в иудаизме, мусульманстве, языческих религиях славян, бриттов, значительно меньше - в религиях древних греков и римлян, еще меньше - в христианстве и религиозно-философских настроениях Индии и Китая. Примером конкретного запрета, ставшего элементом религиозного построения, может явиться запрещение использования свинины как пищевого продукта в иудаизме и мусульманстве. Символический образ свиньи как «нечистого» животного попросту отражал опасность гельминтозного заражения.В общем можно говорить, что чем более локальна по происхождению религия, тем больше в ней конкретных указаний экологического характера. Именно это приводило к явным экологическим несуразицам в случае более широкого, глобального распространения этой религии.Надо сказать, что роль мифологического сознания со временем падала. Так, рационализм агрономических и других сельскохозяйственных предписаний у римлян в период расцвета и особенно упадка Римской империи полностью исключал этот тип сознания.Экологическое сознание, отраженное в традициях, приметах, обычаях, является очень устойчивым и в какой-то форме дошло до наших дней.
Этнология располагает огромным материалом, описывающим эти формы и источники их происхождения. Они достаточно полно для целей рационального ведения хозяйства отражают конкретные экологические условия региона, где проживает та или иная популяция, или того региона, откуда эта популяция мигрировала. На последнее указывает опыт освоения сельскохозяйственных угодий Сибири и Средней Азии пришлым населением России в конце XIX - начале XX в.Обычаи и традиции соответствуют динамике экологической ситуации, часто связанной с изменениями годового цикла и началом или окончанием той или иной деятельности этого цикла. Приметы и некоторые схожие предписания имеют более локальный характер и также регламентируют прогнозируемые сроки деятельности. Если сравнить прогнозы, которые делают фенологи на основе народных примет, то можно видеть, что одно и то же природное событие, например заморозки, дождь, прилет птиц и т. п., в разных районах России связано с различными приметами.
Грибоедовское «все врут календари» можно трактовать как констатацию неудачи переноса локальной приметы подмосковного региона на ситуацию России в целом.Для дореволюционной России, как, впрочем, и для всей Европы, характерным было микрорайонирование примет в целях прогнозирования урожая. Земские издания XIX-XX вв. полны заметок и рекомендаций, сделанных на основе народного опыта для каждого конкретного уезда или даже волости. Расширенное землепользование на больших площадях, занятых монокультурой, характерное для коллективных хозяйств СССР, появление гигантских фермерских хозяйств в США привело к исчезновению многих примет.Развитие науки и расширение сферы ее прикладного использования начиная с XV в. резко изменило экологическую ситуацию в мире.С одной стороны, Великие географические открытия и возможности осуществления коммерческого дальнего мореплавания привели к заселению или колонизации вновь открытых территорий. Непосредственным следствием этого была взаимная инвазия образцов флоры и фауны. Уже классическими стали такие примеры, как появление в Европе картофеля и кукурузы, размножение кроликов в Австралии. Это привело к значительному Нарушению существовавшей структуры биоценоза и к исчезновению многих представителей фауны.
С другой стороны, освоенные территории стали источником получения сырьевых ресурсов и местом их первичной обработки. Мех и древесина, минералы и драгоценные металлы стали в огромных количествах поступать в развитые страны Европы, что привело к значительному изменению и опустошению мест их Добычи, образованию экологических ниш и распаду прежних экологических связей.Трудно судить о том, какое влияние это оказало на изменение экологического сознания аборигенов, но исходя из некоторых исторических и этнографических исследований можно думать, что экологическое сознание довольно четко отражало изменившиеся условия и обозначило субъект угрозы экологическому благополучию - пришельца. Достаточно вспомнить так называемые картофельные бунты XVIII столетия.Здесь, вероятно, прослеживается следующая последовательность: вторжение в регион обитания - нарушение экологического равновесия - ухудшение условий жизни вследствие недостаточного опыта культивирования - формирование образа угрозы. Образ угрозы включал непосредственный объект и его носителя - человека.Интересно, что там, где отсутствовало агрессивное воздействие на природу и пришлое население не изменяло важнейшие для существования местного населения природные характеристики, как правило, отсутствовали сколько-нибудь серьезные конфликты и формировалось сообщество представителей различных народов, проживающих на совместной территории, в котором доминировали взаимовыгодные отношения. Подтверждением такой ситуации являются Сибирь и Казахстан.
Значительно больше можно сказать о характере экологического сознания пассионарных народов Европы. Развитие научных знаний позволило ввести новые формы землепользования, племенное скотоводство и птицеводство, освоить новые сельскохозяйственные культуры, упростить ремесленное и организовать промышленное производство.Обобщая, можно сказать, что произошло увеличение производства продукта и, следовательно, увеличение потребления и потребительских интересов. В процессе такого изменения выявилась одна очень важная особенность, впервые отмеченная К.Марксом, однако мало разработанная впоследствии - удовлетворение одной потребности приводит к появлению нескольких новых. (Правда, это еще раньше подметил А.С.Пушкин в своей замечательной философской «Сказке о рыбаке и рыбке»).Удовлетворение растущих потребностей стало своеобразным фетишем общества, что и привело к формированию агрессивно-хищнической формы экологического сознания, особенно коллективного.
Агрессивно-хищническое коллективное экологическое сознание доминировало вплоть до начала XX в. Оно не вызывало особых опасений, хотя у наиболее прозорливых представителей общества уже появились довольно мрачные прогнозы.Можно считать, что история пессимистического прогнозирования, базирующегося на анализе потребления, началась с Т.Маль-туся, заложившего основу одного из главных направлений современного экологического движения - опасность продовольственного кризиса в результате перенаселения.Однако у большей части общества агрессивно-хищническая форма экологического сознания поддерживалась благодаря тому обстоятельству, что рост потребления еще компенсировался известными или вновь открываемыми в процессе развития науки резервами, т. е. существовало представление о неисчерпаемости Природных ресурсов. Для эгоистического сознания этого периода, особенно той части общества, которая занималась эксплуатацией природных богатств, применимо высказанное за два столетия до этого выражение маркизы де Помпадур - «после нас хоть и о топ».Правда, следует сказать, что параллельно с этим развивался и ряд запретительных механизмов, регулирующих некоторые экологически уязвимые стороны потребления, например охотничьи законы, протекционистская политика в отношении производства нужных технических сельскохозяйственных культур и т. п.
Пожалуй, наиболее ранними объектами, для которых наметилось какое-то начальное ограничение агрессивно-хищнического Потребления, были леса и реки. Реки очень долго являлись основными транспортными артериями, от их водного режима зависела продуктивность сельского хозяйства, существенный вклад вносило рыболовство. О важной роли рек в жизни народа говорит хотя бы то, что в России казачьи войска и округа назывались до имени рек - Донское, Кубанское, Уральское, Амурское, СеИреченское. Казачий фольклор буквально насыщен «водной» тематикой.Не меньшую роль в жизни Европы, в том числе Центральной и Северной России, играли леса - «поставщики» охотничьих трофеев и, самое главное, строительных материалов и топлива.Первичным толчком для регулирования природных условий было уменьшение площади лесов в результате их неограниченной эксплуатации и использования древесины в качестве топлива, особенно в металлургическом производстве. Вырубка леса привела к осушению рек, нестабильности водного режима. В свою очередь, металлургическое производство было тесно связано с потреблением воды, хотя выраженной опасности антропогенного загрязнения рек еще не наблюдалось - это стало «достоянием» XX в.Отметим большую роль введения в экологическое сознание элемента необходимости защиты лесов и рек, и это объясняется тем, что их экологическая динамика наиболее чутка к массовому вторжению. Изменения происходили буквально на глазах одного поколения. Именно это позволило ввести ряд законодательных ограничений в использование рек и лесов, а также в проведение некоторых компенсационных мероприятий, например лесоразведение, облесение русла рек.Интересно, что в этот же период возникла одна новая, ранее практически отсутствовавшая у представителей европейской формы цивилизации активная часть экологического сознания - его эстетическая составляющая. Конечно, отражение красоты природы в сознании человека уже давно считалось признанным фактом и выражалось в буколической поэзии, пейзажной живописи, городской и ландшафтной архитектуре, но настоящее развитие этого процеса началось в XVII-XVIII вв. и во второй половине XIX в. стало самостоятельным направлением. Оно базировалось на творчестве поэтов озерной школы в Великобритании, пейзажной живописи К.Коро и импрессионистов во Франции, работах И.Шишкина и И.Левитана в России.Мы не будем здесь касаться таких своеобразных, но в чем-то схожих направлений в сознании представителей других цивилизаций - творчества поэтов Китая, Японии и Кореи, сложнейших пейзажных построений-аллегорий у арабских поэтов суфического толка (например, Аль-Араби), а также положений ряда религий, близких к буддизму, особенно к дзен-буддизму.
Утверждению об отражении особенностей эстетичесго восприятия в экологическом сознании не противоречит мнение о том, что творчество выражает в символической форме философские построения, и можно думать, что эти философские воззрения основаны на структуре природы.Как альтернатива агрессивно-хищническому экологическому сознанию в XIX в. большее распространение получила та составляющая сознания, которую можно обозначить как ностальгическое экологическое сознание. В основе этого вида сознания лежала тревога, связанная с сомнением по поводу происходящих изменений экологического баланса, неспособность к перестройке стереотипов сознания, которые обеспечивали ранее жизнь и деятельность человека.
Слово «экология» образовано от греч. oikos, что означает дом (жилище, местообитание, убежище), и logos — наука. В буквальном смысле экология — это наука об организмах «у себя дома». Наука, в которой особое внимание уделяется «совокупности или характеру связей между организмами и окружающей средой». В настоящее время большинство исследователей считает, что экология — это наука, изучающая отношения живых организмов между собой и окружающей средой, или наука, изучающая условия существования живых организмов, взаимосвязи между средой, в которой они обитают.
Экология приобрела практический интерес еще на заре развития человечества. В примитивном обществе каждый индивидуум для того чтобы выжить, должен был иметь определенные знания об окружающей его среде или о силах природы, растениях и животных.
Можно утверждать, что цивилизация возникла тогда, когда человек научился использовать огонь и другие средства и орудия, позволяющие ему изменять среду своего обитания. Как и другие области знания, экология развивалась непрерывно, но неравномерно на протяжении истории человечества. Судя по дошедшим до нас орудиям охоты, наскальным рисункам о способах культивирования растений, лова животных, обрядам, люди еще на заре становления человечества имели отдельные представления о повадках животных, образе их жизни, сроках сбора растений, употребляемых для их нужд, о местах произрастания растений, способах выращивания и ухода за ними. Некоторые сведения подобного рода находим в сохранившихся памятниках древнеегипетской, индийской, тибетской культур. Элементы экологии имеют место в эпических произведениях и легендах. Например, в древнеиндийских сказаниях «Махабхарата» (VI—II вв. до н. э.) даются сведения о повадках и образе жизни около 50 видов животных, сообщается об изменениях численности некоторых из них. В рукописных книгах Вавилонии есть описания способов обработки земли, указывается время посева культурных растений, перечисляются птицы и животные, вредные для земледелия. В китайских хрониках IV—II вв. до н. э. описываются условия произрастания различных сортов культурных растений.
Аристотель в своей «Истории животных» описал более 500 видов известных ему животных, рассказал об их поведении. Так начинался первый этап развития науки — накопление фактического материала и первый опыт его систематизации. Теофраст Эрезийский (372—287 гг. до н. э.) описал влияние почвы и климата на структуру растений, наблюдаемое им на огромных пространствах Древнего Средиземноморья. В работах философа впервые было предложено разделить покрытосеменные растения на основные жизненные формы: деревья, кустарники, полукустарники, травы. К этому периоду относится знаменитая «Естественная история» Плиния Старшего (23—79 гг. н. э.).
В Средние века интерес к изучению природы ослабевает, заменяясь господством схоластики и богословием. Связь строения организмов с условиями среды толковалась как воплощение воли Бога. Людей сжигали на кострах не только за идеи развития природы, но и за чтение книг древних философов. В этот период, затянувшийся на целое тысячелетие, только единичные труды содержат факты научного значения. Большинство же сведений имеют прикладной характер, опираются на описание целебных трав (Разес, 850— 923 гг.; Авиценна, 980—1037 гг.), культивируемых растений и животных, на знакомство с природой далеких стран (Марко Поло, XIII в., Афанасий Никитин, XV в.).
Началом новых веяний в науке в период позднего средневековья являются труды Альберта Великого (Альберт фон Больштедт, 1193—1280 гг.). В своих книгах о растениях он придает большое значение условиям их местообитания, где помимо почвы важное место уделяет «солнечному теплу», рассматривая причины «зимнего сна» у растений, размножение и рост организмов ставит в неразрывную связь с их питанием.
Крупными сводами средневековых знаний о живой природе являлись многотомное «Зеркало природы» Венсенаде Бове (XIII в.), «Поучение Владимира Мономаха» (XI в.), ходившие в списках на Руси, «О поучениях и сходствах вещей» доминиканского монаха Иоанна Сиенского (начало XIV в.).
Географические открытия в эпоху Возрождения, колонизация новых стран явились толчком к развитию биологических наук. Накопление и описание фактического материала — характерная черта естествознания этого периода. Однако, несмотря на то что в суждениях о природе господствовали метафизические представления, в трудах многих естествоиспытателей имели место явные свидетельства экологических знаний. Они выражались в накоплении фактов о разнообразии живых организмов, их распространении, в выявлении особенностей строения растений и животных, живущих в условиях той или иной среды. Первые систематики — А. Цезальпин (1519—1603), Д. Рей (1623—1705), Ж. Турнефор (1656— 1708) и др. утверждали о зависимости растений от условий произрастания или возделывания, от мест их обитания и т. д. Сведения о поведении, повадках, образе жизни животных, сопровождавшие описание их строения, называли «историей» жизни животных. Известный английский химик Р. Бойль (1627— 1691) первым осуществил экологический эксперимент. Он опубликовал результаты сравнительного изучения влияния низкого атмосферного давления на различных животных.
В XVII в. Ф. Реди экспериментально доказал невозможность самозарождения сколько-нибудь сложных животных.
В XVII—XVIII вв. в работах, посвященных отдельным группам живых организмов, экологические сведения зачастую составляли значительную часть, например в трудах А. Реомюра о жизни насекомых (1734), Л. Трамбле о гидрах и мшанках (1744), а также в описаниях натуралистами путешествий. Антон ван Левенгук, более известный как один из первых микроско-пистов, был пионером в изучении пищевых цепей и регуляции численности организмов. По сочинениям английского ученого Р. Брэдли видно, что он имел четкое представление о биологической продуктивности. На основании путешествий по неизведанным краям
Крашенников.
России в XVIII в. С. П. Крашенинниковым, И. И. Лепехиным, П. С. Палласом и другими русскими географами и натуралистами указывалось на взаимосвязанные изменения климата, животного и растительного мира в различных частях обширной страны. В своем капитальном труде «Зоография» П. С. Пал-лас описал образ жизни 151 вида млекопитающих и 425 видов птиц, биологические явления: миграцию, спячку, взаимоотношения родственных видов и т. д. П. С. Палласа, по определению Б. Е. Райкова (1947), можно считать «одним из основателей экологии животных».
Ломоносов.
О влиянии среды на организм высказывался М. В. Ломоносов. В трактате «О слоях земных» (1763) он писал: «...напрасно многие думают, что все, как мы видим, сначала создано творцом...» Изменения в неживой природе Ломоносов рассматривал как непосредственную причину изменений растительного и животного мира. По останкам вымерших форм (моллюски и насекомые) он судил об условиях их существования в прошлом.
Влиянию среды на организм много внимания уделял ученый-агроном А. Г. Болотов (1738—1833). На основании наблюдений он разрабатывает приемы воздействия на молодые растения яблони, определяет роль минеральных солей в жизни растений, создает одну из первых классификаций местообитаний, затрагивает вопросы взаимоотношений между организмами.
Бюффон
Во второй половине XVIII в. проблема внешних условий нашла отражение в работах французского естествоиспытателя Ж.-Л.Л.Бюффона(1707—1788). Он считал возможным «перерождение» видов и полагал основными причинами превращения одного вида в другой влияние таких внешних факторов, как «температура, климат, качество пищи и гнет одомашнивания».
В его титаническом труде «Естественная история» четко просматривается материалистический взгляд на неразрывность материи и движения. «Материя без движения никогда не существовала, — пишет он, — движение, следовательно, столь же старо, как и материя». Бюффон отрицает божественное происхождение Земли. Из «Естественной истории» взошли ростки эволюционизма Ж.-Б. Ламарка, выросло эволюционное учение Ч. Дарвина.
Ламарк.
Создание эволюционной концепции развития природы — главное теоретическое достижение Ж.-Б. Ламарка (1744—1829). В «Философии зоологии» (1809) он дает эволюционное обоснование «лестницы существ». Ж.-Б. Ламарк считал влияние «внешних обстоятельств» одной из самых важных причин приспособительных изменений организмов, эволюции животных и растений.
По мере развития зоологии и ботаники происходило накопление фактов экологического содержания, свидетельствующих, что к концу XVIII в. у естествоиспытателей начали складываться элементы особого, прогрессивного подхода к изучению явлений природы, а также об изменениях организмов в зависимости от окружающих условий и о многообразии форм. Вместе с тем как таковых экологических идей еще нет, начала лишь складываться экологическая точка зрения на изучаемые явления природы.
Второй этап развития науки связан с крупномасштабными ботанико-географическими исследованиями в природе. Появление в начале XIX в. биогеографии способствовало дальнейшему развитию экологического мышления.
Гумбольд.
Подлинным основоположником экологии растений принято считать А. Гумбольдта (1769— 1859), опубликовавшего в 1807 г. работу «Идеи о географии растений», где на основе своих многолетних наблюдений в Центральной и Южной Америке он показал значение климатических условий, особенно температурного фактора, для распределения растений. В сходных зональных и вертикально-поясных географических условиях у растений разных таксономических групп вырабатываются сходные «физиономические» формы, т. е. одинаковый внешний облик. По распределению и соотношению этих форм можно судить о специфике физико-географической среды. Появились первые специальные работы, посвященные влиянию климатических факторов на распространение и биологию животных, и среди них - книги немецкого зоолога К. Глогера (1833) об изменениях птиц под влиянием климата, датчанина Т. Фабера(1826) об особенностях северных птиц, К. Бергмана (1848) о географических закономерностях в изменении размеров теплокровных животных.
В 1832 г. О. Декандоль обосновал необходимость выделения особой научной дисциплины «эпиррелогия», изучающей влияние на растения внешних условий и воздействие растений на окружающую среду или, говоря современным языком экологии, среду, где существуют растения, которую стали понимать как совокупность действующих на них условий (экологических факторов). Число таких факторов по мере расширения и углубления исследований по экологии растений возрастало, а оценка значимости отдельных факторов изменялась. О. Декандоль писал: «Растения не выбирают условия среды, они их выдерживают или умирают. Каждый вид, живущий в определенной местности, при известных условиях представляет как бы физиологический опыт, демонстрирующий нам способ воздействия теплоты, света, влажности и столь разнообразных модификаций этих факторов».
Русский ученый Э. А. Эверсман рассматривал организмы в тесном единстве с окружающей средой. В работе «Естественная история Оренбургского края» (1840) он четко делит факторы среды на абиотические и биотические, приводит примеры борьбы и конкуренции между организмами, между особями одного и разных видов.
Рулье.
Экологическое направление в зоологии лучше других было сформулировано другим русским ученым К. Ф. Рулье (1814—1858). Он считал необходимостью развитие особого направления в зоологии, посвященного всестороннему изучению и объяснению жизни животных, их сложных взаимоотношений с окружающим миром. Рулье подчеркивал, что в зоологии наряду с классификацией отдельных органов нужно производить «разбор явлений образа жизни». Здесь следует различать явления жизни особи, т. е. выбор и запасание пищи, выбор и постройка жилища и т. д., а также «явления жизни общей»: взаимоотношения родителей и потомства, законы количественного размножения животных, отношения животных к растениям, почве, к физиологическим условиям среды. Вместе с этим следует изучать периодические явления в жизни животных — линьку, спячку, сезонные перемещения и др. Следовательно, Рулье разработал широкую систему экологического исследования животных — «зообиологии», оставил ряд трудов типичного экологического содержания, таких, как типизация общих особенностей водных, наземных и роющих позвоночных. Научные работы Рулье оказали значительное влияние на направление и характер исследований его учеников, последователей — Н. А. Северцова (1827—1885), А. Н. Бекетова (1825— 1902). Так, Н. А. Северцов в книге «Периодические явления в жизни зверей, птиц и гад Воронежской губернии» впервые в России изложил глубокие экологические исследования животного мира отдельного региона. Таким образом, ученые начала XIX в. анализировали закономерности организмов и среды, взаимоотношения между организмами, явления приспособляемости и приспособленности.
Дарвин.
Однако разрешение этих проблем, дальнейшее развитие науки экологии произошло на базе эволюционного учения Ч. Дарвина(1809—1882). Он по праву является одним из пионеров экологии. В книге «Происхождение видов» (1859) им показано, что «борьба за существование» в природе приводит к естественному отбору, т. е. является движущим фактором эволюции. Стало ясно, что взаимоотношения живых существ и связи их с неорганическими компонентами среды («борьба за существование») — большая самостоятельная область исследований.
Победа эволюционного учения в биологии открыла, таким образом, третий этап в истории экологии, для которого характерно дальнейшее увеличение числа и глубины работ по экологическим проблемам. В этот период завершилось отделение экологии от других наук. Экология, родившись в недрах биогеографии, в конце XIX в. благодаря учению Ч. Дарвина превратилась в науку об адаптациях организмов.
Геккелем.
Однако сам термин «экология» для новой области знаний впервые был предложен немецким зоологом Э. Геккелем в 1866 г. Он дал следующее определение этой науки: «Это познание экономики природы, одновременное исследование всех взаимоотношений живого с органическими и неорганическими компонентами среды, включая непременно неантагонистические и антагонистические взаимоотношения растений и животных, контактирующих друг с другом». Э. Геккель (1834—1910) относил экологию к биологическим наукам и наукам о природе, интересующимся всеми сторонами жизни биологических организмов. Термин «экология» в дальнейшем получил всеобщее признание. Во второй половине XIX в. содержанием экологии являлось главным образом изучение образа жизни животных и растений, их адаптивности к климатическим условиям: температуре, световому режиму, влажности и т. д. В этой области был сделан ряд важных обобщений, исследований. Датский ботаник Е. Варминг в книге «Ойкологическая география растений» (1895) излагает основы экологии растений, четко формулирует ее задачи. Изложив основные положения экологии отдельных растений и растительных сообществ, он создал стройную систему фитоэкологических взглядов и с полным основанием может быть назван отцом экологии.
А. Н. Бекетов в научной работе «География растений» (1896) впервые сформулировал понятие биологического комплекса как суммы внешних условий, установил связь особенностей анатомического и морфологического строения растений с их географическим распространением, указал на значение физиологических исследований в экологии. Им же были детально разработаны вопросы межвидового и внутривидового взаимоотношений организмов. Д. Аллен (1877) нашел ряд общих закономерностей в изменении пропорций тела и его выступающих частей, в окраске североамериканских млекопитающих и птиц в связи с географическими изменениями климата.
В конце 70-х гг. XIX в. параллельно с данными исследованиями возникло новое направление. Немецкий гидробиолог К. Мебиус в 1877 г. на основе изучения устричных банок Северного моря обосновал представление о биоценозе как глубоко закономерном сочетании организмов в определенных условиях среды. Биоценозы, или природные сообщества, по К. Мебиусу, обусловлены длительной историей приспособления видов друг к другу и к исходной экологической обстановке. Он утверждал, что всякое изменение в каком-либо из факторов биоценоза вызывает изменения в других факторах последнего. Его труд «Устрицы и устричное хозяйство» положил начало биоценологическим исследованиям в природе.
Изучение сообществ в дальнейшем обогатилось методами учета количественных соотношений организмов. Учение о растительных сообществах обособилось в отдельную область ботанической экологии. Значительная роль здесь принадлежит русским ученым С. И. Коржинскому и И. К. Пачос-кому, назвавших новую науку «фито-социологией», переименованную позднее в «фитоценологию», а затем в геоботанику.
К этому же периоду относится деятельность знаменитого русского ученого В. В. Докучаева (1846—1903). Докучаев в своем труде «Учение о зонах природы» писал, что ранее изучались отдельные тела, явления и стихии — вода, земля, но не их соотношения, не та генетическая вековечная и всегда закономерная связь, какая существует между силами, телами и явлениями, между мертвой и живой природой, между растительными, животными и минеральными царствами с одной стороны, человеком, его бытом и даже духовным миром. Учение Докучаева о природных зонах имело исключительное значение для развития экологии. В целом его работы легли в основу геоботанических исследований, положили начало учению о ландшафтах, дали толчок широким исследованиям взаимоотношений растительности и почвы. Идея Докучаева о необходимости изучения закономерностей жизни природных комплексов получила дальнейшее развитие в книге видного лесовода Г. Ф. Морозова «Учение о лесе», в учении В. Н. Сукачева о биогеоценозах.
В начале XX в. оформились экологические школы гидробиологов, фитоценологов, ботаников и зоологов, в каждой из которых развивались определенные стороны экологической науки.
В 1910 г. на III Ботаническом конгрессе в Брюсселе экология растений разделилась на экологию особей и экологию сообществ. По предложению швейцарского ботаника К. Шретера экология особей была названа аутэкологией (от греч. autos — сам и «экология»), а экология сообществ — синэкологией (от греческой приставки syn-, обозначающей «вместе»). Такое деление вскоре было принято и в зоо-экологии. Появились первые экологические сводки: руководство к изучению экологии животных Ч. Адамса (1913), книга В. Шелфорда о сообществах наземных животных (1913), С. А. Зернова по гидробиологии (1913) и др.
В 1913—1920 гг. были организованы экологические научные общества, основаны журналы. Экологию начали преподавать в ряде университетов. В экологии получило развитие количественное рассмотрение изучаемых явлений и процессов, связанных с именами А. Лотки (1925), В. Вольтерры (1926).